
Следуй за белым кроликом (с).
В Питере поселился туман.
Сначала выходишь так недоверчиво (может, горит что? на всей Петроградке одновременно, ага)), а потом чуть не прыгаешь от радости.
Очень это всё про горы Очень оно красиво и наполненно.
И небо, и Нева, и очертания города.
Почти море.
Туман ведь не стоит на месте.
Перемещаясь, он местами разрывает небо - и из этих разрывов на город падает свет.
Деревья яркие и чёткие (словно прорисованные тушью), Исаакий то прячет макушку, то хитро выглядывает откуда-то сбоку; со стороны Петропавловки видно только бродящих по Неве людей, корабль и огромное серое поле, тянущееся вплоть до горизонта.
Над городом гуляет свет.
Ближе к ночи картина радикально меняется.
По небу плывут облака, сияет чуть ли не полная луна, а густой туман территориально ограничен Дворцовым)
До него город словно на ретушированной фотографии, пахнет тайной, загадочный, уютный.
В районе Эрмитажа небо рассекает орёл.
Не разглядеть, откуда он поднимается. Кажется, что вот так и застыл в небе.
От Адмиралтейства видна тоже только стрела.
Купол Исаакия, ни следа Медного всадника (или, точнее, только след))
Такой он [туман]) При включённой вспышке.
Сразу после Дворцового всё чёткое-чёткое.
О тумане напоминают льдинки на тротуарах и стёклах машин, словно инеем покрытые лавочки, зябкость.
И плывущее под фонарями нечто.
Которое туман и есть. Живой-живой.
И ещё 4!)
Сначала выходишь так недоверчиво (может, горит что? на всей Петроградке одновременно, ага)), а потом чуть не прыгаешь от радости.
И небо, и Нева, и очертания города.

Туман ведь не стоит на месте.
Перемещаясь, он местами разрывает небо - и из этих разрывов на город падает свет.
Деревья яркие и чёткие (словно прорисованные тушью), Исаакий то прячет макушку, то хитро выглядывает откуда-то сбоку; со стороны Петропавловки видно только бродящих по Неве людей, корабль и огромное серое поле, тянущееся вплоть до горизонта.

Ближе к ночи картина радикально меняется.
По небу плывут облака, сияет чуть ли не полная луна, а густой туман территориально ограничен Дворцовым)
До него город словно на ретушированной фотографии, пахнет тайной, загадочный, уютный.
В районе Эрмитажа небо рассекает орёл.
Не разглядеть, откуда он поднимается. Кажется, что вот так и застыл в небе.
От Адмиралтейства видна тоже только стрела.
Купол Исаакия, ни следа Медного всадника (или, точнее, только след))

Сразу после Дворцового всё чёткое-чёткое.
О тумане напоминают льдинки на тротуарах и стёклах машин, словно инеем покрытые лавочки, зябкость.
И плывущее под фонарями нечто.
Которое туман и есть. Живой-живой.
И ещё 4!)
@темы: в объективе, мир на сетчатке глаза, сказка в дверь стучится